«И когда рядом рухнет израненный друг,

И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,

И когда ты без кожи останешься вдруг

От того, что убили его- не тебя, -

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал

По оскалу забрал - это смерти оскал!

Ложь и зло – погляди, как их лица грубы,

И всегда позади – воронье и гробы!»

 Вл.Высоцкий.

Солдат Николай Гордеев: любил выпить, неугомонный был, начальство как надо не почитал.

Этот громадный шагающий эксковатор стал достопримечательносатью строительства Цимлянской ГЭС. Вылет стрелы более 60 метров, впечатляющих размеров был и ковш – наполненный доверху, он вмещал 12 кубических метров грунта. А чтобы было это более наглядно – в ковше помещался средних размеров грузовик, а легковушка даже могла в нем развернуться. Руководил всей этой махиной начальник смены, он же и машинист. Кроме этого еще одиннадцать человек обеспечивали работоспособность этого монстра.

Рядом с экскаватором на специальной тележке-платформе двигалась целая электрическая подстанция. Вот на таком экскаваторе и пришлось работать выпускнику института имени Баумана, инженеру Николаю Ивановичу Гордееву.

Более года работал Н.И.Гордеев на строительстве канала. Довел его до поселка Северный. Там уже трудились монтажники, сооружали трубопровод для переброски воды через возвышенность. А экскаватор встал на прикол неподалеку. Года через три Николаю Ивановичу пришлось снова его разбирать и отправлять  на новое место работы в Краснодарский край.

После оросительного канала пересел Гордеев на «кубовый» экскаватор. Работал рядом с Пророковым на сооружении судоходного канала имени В.И.Ленина.

 На мой вопрос: « Это тот, что орден Ленина за строительство гидроузла получил?» -«Да» И пояснил: «Меня тоже представляли к награде, но начальник строительства,вероятно, вычеркнул из списков, вспомнив старую обиду. А дело было так. Приезжает он как- то на новеньком «Москвиче», а у нас обед. Одни расположились возле экскаватора, другие прямо на рабочем месте обедали, а я пошел в столовку. Ну а ребята слегка пошутили. Вкатили они этот «Москвич» в ковш экскаватора и перекинули через канал за земляной вал. Вышел начальник а машины нигде не видать. Потом ему подсказали где его «Москвич». Осерчал тогда начальник и пообещал мне это припомнить, хотя я и был здесь ни при чем. Вот видно и припомнил и лишил меня ордена».

Много чего рассказал Николай Иванович о той стройке. В который раз пришлось услышать, что плотина та стоит на костях человеческих Тяжелое время было. Говорят, что на ежедневных поверках недосчитывались до полусотни рабочих-заключенных. Интересно рассказал он и о торжественном пуске судоходного канала.

- Медленно, очень медленно приближались друг к другу воды Волги и Дона, По руслу бегали ребятишки и шапками переносили воду с одной стороны на другую. Наконец воды рек соеденились. Постояв некоторое время в нерешительности, как бы скрещиваясь, уровень воды начал быстро подниматься. Было это летом 1954 года.

После гидроузла не ушел Гордеев в начальники, хотя и требовались везде люди с высшим образованием.

«Не привык я командовать, да если и честно, то на экскаваторе и зарплата выше была. Дважды советовали мне вступить в партию, дважды подавал заявление и дважды меня не приняли. Любил выпить, неугомонный был, начальство как надо не почитал».

 Так и доработал Николай Иванович на своем экскаваторе . Копал котлованы под дома по четной стороне улицы Ленина. Последний его объект – это Дворец культуры «Октябрь».

- Работал бы еще, - говорит он , да здоровье подвело, сказались фронтовые ранения. Так что дорабатывал сторожем. Затем вышел указ, что те, кто имеет три и более ранений приравниваются к инвалидам войны.

А о войне сказ особый. Прошлась она кованым сапогом по судьбе Николая Ивановича, как и по многим миллионам судеб его сверстников.

Призвали его после второго курса на финскую. Едва перевел дух от нее – другая война. На этот раз с немцами. Послали на учебу. За неполный год прошел курс обучения в авиационно-техническом училище. Обслуживал самолеты на фронтовом аэродроме. И кто знает, как бы сложилась военная судьба у парня, может, заносил бы хвосты самолетам всю войну, если бы не случай.

-Заприметил меня как –то генерал, подзывает и спрашивает – не хочу ли я стать летчиком. Получив мой удовлетворительный ответ, сажает меня в самолет, и мы летим. Затем генерал проделывает в воздухе несколько фигур и предлагает мне все это повторить. Как бы там не было, не помню, но  я все повторил. Остались в памяти слова генерала « Вот теперь ты будешь летчиком!»

 И стал техник – младший лейтенант пилотом штурмовика Ил-4.

-Нал Сталинградом такая кутерьма, что я даже не понял, кто подбил мой самолет. А вот когда опускался на парашюте, тут уж точно наши постарались – саданули из автоматов прямо по ногам. Упал в кустарнике, очнулся, смотрю на до мною ребята стоят с топорами и кричат мне: «Хенде Хох!». Видно за немца приняли. Но в скорее все прояснилось, когда я русскими словами объяснил, кто я такой. Слава богу, поняли, Пролежал я у них в погребе четыре дня, пока наши не отыскали. Затем четыре месяца в госпитале. Потом – работы в «копай-городе» (команда выздоравливающих) и снова на фронт.

Разгоралась еще одна величайшая битва второй мировой войны – под Курском. Теперь в руках у летчика штурвал боевого истребителя ЯК. На войне не спрашивали – где и на чем хочешь воевать. Пошлют туда, где нужнее. Ну а знания и опыт приобретали в бою. И кто быстрее это сделает, у того и шансов остаться в живых будет больше.

-Всякое бывало в воздухе. Били мы, били и нас. Как-то раз проморгали мы с напарником немца. Взял он меня на прицел, а тут, как назло, зачихал мой Як – горючее на исходе. А немец решил поиграть в благородство – на пальцах показывает мне: с первой или со второй   атаки сбить? Тогда успел я таки увернуться. Но все, вскоре подбили и самолет и меня. Влетела пуля под лопатку и осталась там на всю мою оставшуюся жизнь. Не решились тогда доктора ломать мои кости – рассказывает Николай Иванович.

После этого ранении не пришлось ему уже подняться в воздух, здоровья нужного для полетов уже не хватало. А вот для механика-водителя танка Т-34 в самый раз. Танковый корпус, где служил Гордеев, бросали в самые жаркие места, туда, где прорывали линию фронта и укрепления противника. Совсем немного не доехал на своем железном коне Николай Иванович. Крупнокалиберный снаряд, выпущенный из «Тигра» начисто снес башню нашей «тридцатичетверки». Весь экипаж погиб. Контуженный, но живой выбрался  из горевшего танка только он один. Отлежался он в полевом госпитале, а тут и победа. После войны пришлось еще несколько годков отдать ратной службе. И только потом вернулся он в институт доучиваться, а точнее учиться мирной профессии с самого начала.

Сегодня Николай Иванович не молод, тяжело со здоровьем.

- Все можно понять, все трудности можно преодолеть, но понять сегодняшнее отношение к старикам, участникам войны, инвалидам я не в силах, с горечью говорит Гордеев. Год бьется ветеран, чтобы пристроить на стоянку поблизости к дому свой «Запорожец». Никто ни в чем помочь не может и не хочет. Квартира требует ремонта…

Зачем в день города крепким и здоровым горожанам администрация подарила бесплатный проезд? Средств, потраченных только на один залп праздничного фейерверка вполне хватило бы на ремонт квартиры ветерана. Он просит только, что уже сам не в силах сделать. А где обещанные бесплатные лекарства для ветеранов. Они все еще ждут и надеются. А чего ждут те у кого власть? Ждут, когда все ветераны уйдут в мир иной?

Нужна конкретная помощь, конкретному человеку, ветерану, сегодня, сейчас. Подвиг его бессмертен, но люди –то смертны и многие из них ушли из жизни, так и не вкусив плодов Великой ПОБЕДЫ.

26 октября 1994 года.

 Александр Тихонов